Подготовила Анна Алексеенко
Пятый день конкурсной программы был отдан двум Санкт-Петербургским театрам. Первым на Основной сцене театр “Ковчег” под руководством режиссера Людмилы Манониной-Петрович сыграл спектакль “Ты – мое воскресение” по рассказу Бориса Васильева “Пятница”. А позже в зале “Подиум” Литературный театр Олега Попова представил постановку “Сергей Есенин. Мой путь”.
С первым коллективом лобненские зрители познакомились в прошлом году. И это была замечательная встреча: спектакль “Последний срок” по повести Валентина Распутина получил ГРАН-ПРИ фестиваля. Сегодня новое выступление, другой спектакль, другие актеры… Если в 2016 году перед зрителями было целое созвездие признанных мастеров: сам Валентин Распутин, по произведению которого ставился спектакль, на сцене играли две Народные артистки Советского Союза, то сегодня – совсем молодой состав исполнителей.
Второй коллектив принимает участие в нашем фестивале впервые, но это знакомство несомненно принесло радость всем, кто увидел “правдивую историю о жизни и смерти поэта, рассказанную им самим”. Моноспектакль Олега Попова, в основу которого положены стихи Сергея Есенина, воспоминания о нем и автобиографические заметки самого поэта, стал украшением фестивальной программы “Русской классики”. А теперь передаем слово нашему уважаемому Жюри.
Председатель Жюри Фестиваля “Русская классика-2017” Анна Кузнецова:
Я с нетерпением ждала спектакля Питерцев… Вообще, при близости двух столиц Москвы и Питера, в театральной жизни есть негласное давнее противоборство. Говорят даже о наличии разных театральных школ. И нечасто мы встречаемся с театральными коллективами из Питера. Даже такой популярный театр, как театр Европы Льва Додина не слишком часто приезжает в Москву.
В этот раз — совсем молодой состав, видимо, чтобы доказать, что театр не только с признанными звездами может работать. Да и Борис Васильев — это предмет для исторического рассмотрения и анализа: стало это классикой или ушло вместе со своим временем? Нам это еще предстоит для себя проверить… На этом фестивале мы уже видели спектакли, к которым должны относиться профессионально достаточно жестко. Хоть театр — это не бухгалтерия, но у нас есть свои критерии оценки, которые не дают принимать все. Не все вписывается в наши представления о школе, о грамоте, о смыслах, о качестве. Мне было тревожно. Но я с радостью должна констатировать, что коллектив с честью выдержал наш пристрастный взгляд, оправдал наши, уже определенные, ожидания после прошлогоднего успеха. Скажу, что я увидела какие-то новые грани таланта молодого режиссера Людмилы Манониной. Для меня – рост очевиден! Так держать!
Что касается другого театра из Санкт-Петербурга… Начать нужно с благодарности актеру, красавцу, который подарил нам вот этот мир — грандиозный мир поэта Есенина. И я принимаю любой спектакль, если он дает возможность в большей или в меньшей степени приблизиться и пожить рядом, вместе, внутри Есенина, где у каждого будет своя мера и свой счет — это уже факт состоявшийся. И замечательный Олег Попов нам это подарил. Я многие стихи дуэтом с ним читала…
Творчество Есенина стало достоянием нашего общества достаточно поздно. Его долгое время не «проходили» в школе и даже в университете. Я уж молчу про Мережковского, Гиппиус, Достоевского. Но когда они вошли в нашу жизнь, отношения с ними, с их творчеством складывались очень личные. На нас обрушился поток не только грандиозных стихов, но и грандиозных биографий, потрясающих судеб. Вот она — драматургия — придумывать не надо. И жизнь сама ее писала так, что именно последняя часть произведения становилась самой сильной. Айседора Дункан… Это ж надо было умудриться так погибнуть! Так начать и кончить свою последнюю любовную историю! Да и не только она: что уход Маяковского, что уход Есенина, что уход Блока — детективные истории!
Спасибо Вам, что Вы дали нам возможность это прожить. Каждый свое количество раз это проживал. И по-своему. Но то, что Вы сделали — это было очень лично. Видите, я Вам даже срывала выступление, потому что сидела и читала вместе с Вами.
Теперь будем говорить о профессии. В жизни каждого человека появляются разные люди… И от того, как они появляются, многое зависит: например, наше отношение к ним. Я сейчас говорю о начале Вашего спектакля. Я вспоминаю есенинскую биографию: как он в Петербург ворвался! Кто-то говорил, что он «появился, как земляника в декабре». Как эти люди появлялись? Вы были в музее в Константинове? Там ведь не случайно висит этот фрак… Есенинский фрак – это все равно, что фрак на лошади или на осле. Это родители повесили… Ну, это же гордость: сын во фраке! Вот я думаю: как он появляется в Вашем спектакле? Почему в начале я немножечко «замерзла»? И стихов еще не декламировала вместе с Вами. Потому что слишком уж благополучный, «из нормальной семьи», из хорошего театра, из нормальной жизни, с нормальной психикой появился человек. А у этих людей нормальной психики не бывает. Вот важно начало…
Валерий Бегунов (член Жюри):
Спасибо за этот материал, за этот подход и Ваш взгляд. Но у меня есть возражения. Надрыв… Он не очень естественен для меня. Если это Есенин рассказывает о своей жизни после своей смерти, то у него вряд ли будет надрыв. А тем более, если Вы в четырех разных местах от имени четырех разных персонажей одинаково говорите о Ваганьковском кладбище — в этом есть некая искусственность. Мне кажется, нужно больше мягкости, без этого ложного сентиментализма: стройнее, точнее — и все будет более внятно. Вы же на сцене создаете несколько образов… И вот если посмотреть записи, как читали стихи Маяковский и Есенин, то надрыва Вы там не увидите. Громко — да, но не надрыв.
О. Попов:
Когда Есенин читал в зале свои стихи — дрожали люстры, свидетели описывали — это было слушать невозможно. Он не то, что орал… Это было за пределом воспринимаемого слухового диапазона. А потом, он всегда в стихах «якал» – все от первого лица. А судьба сами знаете какая… Истерил… Да, истерил.
Петр Суворов (член Жюри):
Я поздравляю Вас с этой работой. Я поражен этим объемом: 1 час 40 мин, которые Вы были на сцене, впечатляющи. И многое было великолепно. Как говорят у нас в профессии: «на чистом сливочном масле». Но сначала, естественно, была такая чуть… резкость. У Вас прекрасные актерские данные, которые заслоняют материал. А потом, когда Вы постепенно стали входить в эту структуру его жизни и поэзии — все полилось как надо. Я там одну мизансцену чуть изменил бы… Но в целом… Вы это ловко делаете: что-то играете, а потом комментируете стихами. Сам сценарий написан Вами очень хорошо. Но поначалу Ваши прекрасные природные данные мешают самому материалу доходить к нам. Но только поначалу… Это мои советы, пожелания, а уж как Вы там распорядитесь этим…
